Много лет назад, во времена всеобъемлющего советского дефицита, был у меня один знакомый книголюб. Многие книги в его собрании имели библиотечные штампы. Кое-какие издания он «зачитал» у знакомых. Некоторые  стянул прямо с книжного прилавка. Когда я  пеняла ему на то, что красть грешно, он возражал: «Подумай сама, кому нужно прижизненное издание Блока в профсоюзной библиотеке кондитерской фабрики?» Или: «У Ивановых Фрейд и Юнг стояли на полке, потому что гармонировали с обоями. Я их спас!». Книги он охотно давал читать, только вел им строжайший учет и брал денежный залог. Философия этого человека опиралась на постулат, что кража книг – это не кража вовсе. Денежный эквивалент издания для него был не существенен, он его игнорировал, потому и не считал такую кражу грехом. А информационная и духовная составляющая книги, по мнению этого библиофила, не имеет цены и принадлежит всем…

Кража —  это присвоение чужой собственности. Кто-то имеет информацию (кино, музыка, текст). За право получить именно эту нужную вам информацию  вы должны заплатить. Нам кажется, что таков закон природы. Ничего подобного!

Информация во все времена стоила дорого, тот, кто владеет информацией, имет власть. Потому-то в древности рукописные книги хранились за семью замками. Потом новые технологии изменили мир – наступила эра печатного станка. Власти в Европе не были заинтересованы в широком распространении грамотности, духовенство, которое обладало эксклюзивным правом на чтение книг, встретило печатный станок в штыки. Книгопечатание объявлялось происками дьявола. Наравне с авторами не угодных церкви книг, преследовались и те, кто их брался печатать. Книгопечатание и грамотность ассоциировались с вольнодумием — манипулировать безграмотными массами всегда проще. Власти и церковь пытались взять это ремесло под контроль, но ничего у них не вышло. Наоборот, запрещение текста создавало ему рекламу. Издатели доставали список запрещенных текстов и тайно печатали именно то, что в него входило, потому что запрещенное всегда вызывает особый интерес, а следовательно, и продать такие книги из-под полы можно выгоднее. Издатели эти не были каким-то отребьем общества, наоборот, считались весьма почтенными и уважаемыми господами. Официальные издатели выходили из себя, обзывая своих коллег «пиратами». Власти  пытались их запугать, бросая в тюрьму, но это не помогло. Благодаря репрессиям новая технология  развивалась только быстрее, формируя своих пользователей, копирование информации оказалось тесно связано с социальными переменами. В Европе широкое  распространение информации  сыграло огромную роль в воспитании свободного духа, проложило путь к Просвещению.

Сегодня так называемая кража информации стала обыденным делом. Те, кто покупает лицензионные фильмы и музыку, остались в меньшинстве. Никакие воззвания к совести «пиратов» не имеют действия – никому не стыдно – люди, подобно моему знакомому библиофилу,  не ощущают ценности носителя информаци (в нашем случае -книги) и ценности труда автора. Собственно, скачивание информации из Интернета не совсем кража, как, к примеру, кража чужого имущества. Кто-то до вас уже украл или даже купил эту информацию и раздает другим бесплатно. При этом вы не несете никакой ответственности за действия того, кто вам эту информацию раздает даром. Но специфика сетей такова, что пользователь одновременно и скачивает, и раздает. И получается, что он все-таки незаконно распространяет принадлежащую кому-то информацию. По закону за это надо нести наказание. Судебные процессы над владельцами серверов  и над пользователями ворованного софта не становятся уроком другим – тот, кто пристрастился воровать хорошее кино, больше не побежит за ним в магазин, глупо покупать компьютерную программу, когда можно ее получить бесплатно.

«Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать», — для того, чтобы успешно донести свое творчество до публики и при этом заработать, автор обращается к посредникам. Издатель  не благодетель, поддерживающий культуру, он действует вовсе не в интересах автора, который получает всего лишь какой-то процент от продажи книги. Посредники — сторожевые псы авторских прав, больше всех озабочены сложившейся ситуацией.  Они крепко зажали в зубах свой кусок информации и не намерены им делиться иначе как за деньги. Именно они призывают ужесточить законы, которые бы игнорировали свободу и приватность пользователей компьютера. Инициаторами судебных процессов о защите авторских прав в основном выступают не авторы, а посредники. Они же имеют возможность бессрочно и безвозвратно отчуждать у автора права. Случается, что информация так и не доходит до потребителя, потому что у посредника есть на это свои чисто коммерческие причины: «Так не достанься ты никому!» — решает он. Так случилось с фильмом Юрия Кары «Мастер и Маргарита», который 17 лет лежал на полке из-за разногласий режиссёра и продюсеров. В споре участвовали также наследники авторских прав, весьма далекие от самого Булгакова, которые не уступали и свой кусок от пирога.

В конце концов, не только у производителей и посредников есть права, право граждан на информацию является одним из важнейших политических и личных прав человека. Информационные права, закрепленные в Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, подразумевают также свободу поиска информации. Посредники, понятно, ни за что не отдадут свою власть без боя. Однако и «пираты» не сдаются, объединяются в партии, которые  даже имеют представителей в Европарламенте. По сути, утверждают «пиратские партии»,  тиражирование информации в Интернете делается легко и совершенно бесплатно, копирование файлов — это не производство книги или фильма, в которое издатель или продюсер вкладывает средства и заинтересован, чтобы продажа их окупила. Их не устраивает, что Конвенция о киберпреступности рассматривает нарушение авторских прав в Интернете как уголовное преступление. Провайдеры не желают выступать в роли стукачей и докладывать, чем занимается их клиентура, опасаются за сохранность файлообменных сетей, потому что не несут ответственности за то, что на их площадке тиражируется какая-то информация. Короче говоря, новый экономический уклад не дает вести дела об информации по-старинке.

Разумеется, авторы должны получать деньги за свой труд, их не может радовать, что кто-то пользуется их произведениями бесплатно. Однако автору безразлично, откуда к нему будут поступать деньги – лишь бы платили. Поэтому устаревшее звено в этой цепочке – посредник. Именно здесь и надо что-то менять. Общественные отношения в информационной сфере изменились, с этим надо считаться. Нужен механизм «монетизации контента» – новые механизмы получения авторами материального вознаграждения за творчество, и не напрямую от продажи информации, как прежде, а посредством сопутствующих сервисов. Например, создатели видеороликов бесплатно выкладывают свои произведения на YouTube, в случае, если ролики становятся популярными, то Google, который сейчас  владелеет YouTube, сам связывается с создателем и предлагает повесить свое рекламное место рядом с его роликом, а за каждый клик по рекламе платить автору живые деньги. В случае успеха Google  популяризирует этот ролик, а заодно и свою рекламу. Таким образом, произведение становится популярным, потому что на самом деле представляет интерес для публики, потому что оно на самом деле качественное,  потребитель получает его бесплатно. И все довольны. Очевидно, требуется не ограничивать и наказывать, а создавать новые экономические отношения, что под силу коммерческим организациям. Вот в этом направлении и надо было бы  мыслить, а не выкручивать руки тем, кто тянется к знаниям и готов делиться ими с другими.

Если заглянуть в историю, то напрашивается вывод: никакаие репрессии не могли остановить вновь обретенные способы распространения информации. Ворота уже сметены, стражи развеяны, человечество использует появившиеся возможности для самовыражения, творчества и обучения.